НХЛ. Друг Драйдена рассказал, как они ходили по квартирам русскоязычных жителей Торонто и агитировали за него голосовать

Друг великого вратаря Кена Драйдена известный хоккейный менеджер Игорь Куперман в интервью «СЭ», посвященном умершему в пятницу канадскому голкиперу, рассказал о том, как они вместе ходили по квартирам русскоязычных жителей Торонто и агитировали голосовать за великого вратаря, претендовавшего на пост министра.

— Как вы познакомились с Драйденом?

— Это было в Москве в 1983 году, когда он приезжал в Москву на «Приз «Известий». Позже неоднократно общались, а потом он и его семья очень, очень помогли нам, когда мы переехали в Канаду. С тех пор и сдружились.

Помню, когда работал в «Виннипеге», в 95-м году мы прилетели играть в Торонто, познакомил его с Николаем Хабибулиным, организовал встречу двух вратарей. Договорились, что Драйден придет в отель к «Джетс», и после встречи он много раз спрашивал меня, как там Коля. Его полные имя и фамилия для североамериканца сложны, и в какой-то момент Кен пошутил: «Когда я воскресну, то заново войду в этот мир под именем Николай Хабибулин!» При этом каждую букву произнес абсолютно точно, тогда как Скотти Боумэн в плей-офф 1996 года звал Колю Халибуниным. И вообще вся встреча произвела на обоих вратарей впечатление.

А когда я переехал в Торонто после дальних и долгих странствий в Виннипег и Финикс, так вышло, что поселился в доме неподалеку. У нас была масса интересных историй. Вы, наверное, в курсе, что он был министром социального развития Канады. Избирался от либеральной партии в округе Йорк, где живут почти одни русскоязычные, и каждый раз приглашал меня помочь.

— Чем?

— Однажды он сказал: «Пошли по русским квартирам». Просто общаться с избирателями, агитировать их за него голосовать! И мы пошли. Запомнилось, что часть людей говорили с нами исключительно по-русски, хотя Кен, естественно, обращался к ним по-английски. Особенно врезался в память мужичок в такой майке...

— Майке-«алкоголичке»?

— Впервые слышу такое определение, но сам он был трезв. Объясняю ему: это Кен Драйден, известный вратарь. Мужичок обрадовался, дословно это звучало так: «А здорово мы вам накостыляли в 72-м!» Я напряг все свои дипломатические способности, чтобы перевести это максимально мягко.

— Какова была реакция Драйдена?

— Абсолютно нормальная. Вообще не помню его в гневе, вышедшим из себя. Зато не забуду, как он в Москве приходил в редакцию журнала «Спортивные игры» к Дмитрию Леонтьевичу Рыжкову (легендарному хоккейному журналисту. — Прим. И.Р.) и спокойно, подробно рассказывал и о Суперсерии-72, и о других моментах из своей карьеры. Вообще я встречал в жизни много замечательных людей, но более уникального, чем Кен, не было. Говорю об этом не потому, что его больше нет, а потому, что так и было на самом деле.